Глаза Лукаса голубые. Пронзительные, прекрасного лазурного цвета. Он смотрит на меня преданным взглядом, как псы обычно смотрят на своих хозяев, но я не могу разобрать что за ним скрывается. Он спрашивает потому что правда переживает? Или пытается определить настоящий ли я?
– А, что ж… – С меня стекал холодный пот. Я не знаю ничего о делах семейных настоящего Эша, да и неоткуда мне, хотя догадываюсь, что в императорской семье все будет не так–то и просто.
Я молчал, не способный парировать внезапный вопрос.
Лукас смотрел на меня какое–то время.
– Простите мастер. – Внезапно он поклонился. – Я поднял неприятную для вас тему.
Я спешно взмахнул руками.
– О, нет, не переживай, я просто задумался на секунду, ты так внезапно спросил, ха–ха.
– Я надеюсь все разрешиться и у мисс Евангелины, и у вас мастер. – Лукас ярко улыбнулся. Это была привычная улыбка золотого ретривера.
Я…надумываю? Может быть Лукас просто переживает?
– А, да, спасибо. Спокойной ночи, до завтра! – Спешно попрощавшись. Я взмахнул рукой и скрылся в спальне.
Эй, Эш, придурок, какого лешего ты с семьей своей не ладишь?
Нет, ну реально, он же имперский принц, сын самого императора. Я понимаю, что без грязи во власти не выжить, но я–то черт возьми откуда должен обо всем этом узнавать?!
Какое прошлое ты скрываешь?
Придется покопаться в этом всем. Позже. Эх.
Внезапно меня накрыло осознание, что когда–то это тело принадлежало кому–то еще. Твою ж, жить чужой жизнью та еще задачка…
***
На следующий день после нашего возвращения, я занялся работой, готовясь к следующей оборонной битве.
[Информация о врагах: Уровень три]
[Ур. ? ???: 5]
[Ур. 20 Паровой голем: 152]
[Ур. 15 Каменный голем: 103]
Что ж, поскольку мы уже знаем, что сражаемся с големами, надо бы заменить систему защиты.
Огромные монстры, несколько из которых элита. Придется подстраивать тактику.
До следующей схватки осталась где–то неделя. Достаточно времени, чтобы хорошенько подготовиться. Да даже больше – я могу подготовиться идеально, рассчитав и предусмотрев все неожиданности! А, не зарекаюсь, не зарекаюсь, но… Любую неожиданность можно пережить, если добавить чуточку больше огневой мощи!
Мвуахахахаха!
Раздавая приказы и обойдя все оборонные укрепления в городе, я тщательно готовился к следующей битве.
***
И снова, день спустя, рано утром. Западная равнина Кроссроуда. Кладбище.
Я молча стоял, глядя на кипящую там подготовку к похоронам.
В предыдущем бою было много раненных, но лишь одна смерть.
Граф…
Я не раскрывал рта, глядя на единственное имя в списке погибших. Чарльз Кросс. Да пошло все к черту.
– Ваше высочество, катафалк выехал. – Лукас прошептал мне на ухо.
– Хм. – Гроб, вывезенный из храма, проедет по главной улице города и покинет его через западные ворота. Длинная процессия людей шла за гробом.
Похороны бывшего лорда, который десятилетиями защищал эти земли. Даже в городе, где смерть такая же частая гостья как простуда, привычные к ней люди ощущали тяжесть утраты.
Катафалк замер перед кладбищем. Здесь мы всего лишь проведем официальную часть, а захоронение будет в саду, который граф так любил. Потому что там лежала его жена.
Окружившие гроб священники вознесли к небу молитвы, а хор позади затянул песнь прощания.
Официальная часть прошла. Пора пришла прощаться.
Я поднялся на подиум. Сейчас уже не так сложно привлечь внимание стольких людей.
Я сделал вдох. Разобравшись в каше мыслей в голове, я повысил голос.
– Я уже говорил, что ваши смерти дорого стоят. И это не просто слова, на них и правда уходит куча денег. – Компенсации и расходы на погребение. Я не блефую, смерть в этом городе – роскошь для богатеев. – Однако смерть графа — это не просто числа в счете… Это боль, жгучая выжигающая сердце боль.
Я прижал к груди сжатую в кулак руку. Люди молчали. Я вздохнул и медленно продолжил.
– Граф сказал принести мне в этот город счастье. – Мои губы тронула бледная улыбка. – Слезами делу не поможешь. Кроссроуд – город крепость, форт, смерть здесь с нами стоит бок о бок, не исчезая ни на секунду. Граф сказал мне править с надеждой и улыбкой, не горевать.
Я потряс головой.
– Однако, я нарушу волю графа сегодня. Сегодня, мы будем плакать. Мы будем чтить его память. – Люди слушали меня, тяжело сглатывая. Я еще больше повысил голос, почти срываясь на крик. – Эта передовая все еще держится, ценой множества жизней. Не только смерть графа, да чья угодно отдается в моем сердце болью.
Я снова прижал к груди руку.
– Поэтому я надеюсь, вы всегда будете помнить, чего стоят жертвы. Как они болезненны. Что империя и все человечество держатся на ваших жертвах и вере. Я надеюсь, вы всегда будете помнить об этом. – Я окинул собравшихся передо мной людей взглядом. – Я буду говорить это снова и снова. Вы все умрете на передовой!
Я тяжело кивнул.
– И это дорогого стоит. – Перед молчащей аудиторией я склонил голову. – Минута молчания в честь спасителей мира.
Я первым поклонился, и один за другим люди в толпе последовали моему примеру.
Сейчас перед кладбищем собрались тысячи людей, но тишину в воздухе не нарушил ни единый звук. Мертвая тяжелая тишина.
– Надеюсь, в этом городе будут греметь фестивали, а не раздаваться плач с похорон. –Я медленно поднял голову и прошептал. – Как того и желал граф.
Я спустился с подиума, а Лукас подал знак артиллеристам.
Выстрелы взорвали воздух в честь смерти. С этим и закончилась церемония. Ветераны, бывшие под прямым началом графа подняли гроб. Я вскочил на свою лошадь. Процессия направилась к месту захоронения.
***
После тридцати минут езды на юго–восток, на горизонте наконец–то завиднелся сад графа.
– Хм? – Уже подъезжая я заметил, что там кто–то был. Маленькая девочка с платиновыми волосами стояла на заднем дворе. Ее плечи были опущены, а руки тесно стиснуты в карманах кофты. Я медленно сбавил шаг. Один за другим ветераны тоже ее заметили.
– Хм? Это…
– Леди Евангелина?
– Это она.
– Она вернулась.
Процессия вошла в сад. Евангелина стояла около небольшого надгробия, видимо это могила ее матери.
– Ах. – Ее губы почти не двигались. – Вы здесь.
Ветераны тут же обступили девчушку плотным кольцом.
– Три года прошло, леди Евангелина!
– Вы проделали такой путь из столицы.
– Нам жаль, что такое произошло с графом. Мы должны были лучше его защищать.
Вместо ответа Евангелина молча склонила голову. Ветераны спешно смолкли.
– Могу я, – она бросила взгляд на гроб. – Посмотреть?
Ответственные за похороны священники озадаченно ожидали моего ответа. Я кивнул.
– Конечно. У тебя есть полное право.
Евангелина медленно подошла к гробу, и священники открыли верхнюю часть крышки.
Она ничего не говорила, глядя на лицо своего отца. Оно было белым из–за защитной магии. Если уж и было в этом всем что–то удачное, так это то что в отличии от разодранного тела лицо почти не пострадало.
– Так это… Правда. – Прошептала Евангелина. – Он всегда сражался на передовой так, будто смерть никогда его не тронет, а по итогу…
Она закусила губу и развернулась.
– Спасибо. Я закончила.
Крышка гроба снова захлопнулась.
Евангелина так и не обернулась, пока гроб не оказался зарытым в землю. Осталось только засыпать его. Один из ветеран осторожно обратился к Евангелине.
– Леди.
– Да?
– Я спрошу одну вещь. – Старый солдат протянул что–то. Копье и щит. Глаза Евангелины расширились.
– Это?...
– Это семейное оружие, передаваемое в семье Кросс от поколения к поколению. Я собирался похоронить его вместе с графом, но на всякий решил спросить. Они старые, и повреждены, но их легко можно починить и использовать, если…
– Закопайте. – Евангелина тряхнула головой. – Пожалуйста похороните их вместе с отцом.
– Понял, леди.
Солдаты выкопали рядом с могилой еще одну яму, и опустили туда спрятанные в ящик копье со щитом. Две руки, не раз спасавшие поколения семьи Кросс оказались засыпаны кучкой грязи. Печально. Наконец земля скрыла и гроб. Священник произнес последнюю молитву и на этом похороны завершились.
– Ох, мои плечи… – Я потянулся, разминая тело. Всего–то пара часов, а так выматывает… – Все, выпейте по бокальчику прохладного напитка.
Лукас раздал по стакану каждому, они славно постарались. Пока все пили, я стоял перед могилой, глядя на надгробие.
Даже после этого умрет много людей.
Я вспомнил погибших в прошлом. Оглядываясь назад, это были бессмысленные смерти, как пыль на ладони. А сколько умрет в будущем? Сколько?
Я вспомнил слова графа. Будет момент, когда мне придется пожертвовать самым ценным, что у меня есть ради города. Но чем? Что такого ценного я могу потерять?
Думая об этом, я произнёс строки одного стихотворения.
«Где выросла стена средь снега и льда, там земля, ах, как ничтожна жизни дорога.»
Это были строки из прочитанной мною на земле поэмы, одной из любимых. Они на удивление подходили графу, так что я сразу же подумал произнести их в качестве слов прощания. Но так и не смог найти для этого время.
Потерявшись в собственных мыслях, я опустил глаза к надгробию. И тогда.
– Не знала, что у тебя хобби такое – читать стихи. – Откуда–то сбоку раздался голос маленькой девочки. И когда я повернулся в ту сторону, без сомнения там стояла Евангелина.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления