Онлайн чтение книги Мой жених влюблен в мою сестру My Fiance is in Love with My Little Sister
1 - 8

Даже я знаю, что такое страх потерять любимого человека. Потому что больше, чем кто-либо другой, больше всего на свете, от всего сердца я боялась потерять Солейля. Вот почему я приложила все усилия, чтобы он меня не возненавидел.

"Я где-то ошиблась?"

Слова, которые невольно выскользнули из моего рта, неожиданно прозвучали в комнате, которая стала смертельно тихой.

"Миледи?"

Человек, который был моим сопровождающим рыцарем с детства, поднял свой голос из угла комнаты. Единственным человеком, который не употреблял слова "мадам", но продолжал называть меня так, как когда я была не замужем, был он. Не знаю почему, но сколько бы раз его ни упрекали за это, он никогда не переставал так меня называть. Может быть, потому что он был со мной с детства, и он не мог видеть меня взрослой женщиной, но мое сердце застряло под впечатлением, что он не одобряет меня как жену Солей. Если бы это было в другой раз, я бы смогла отбиться от него с улыбкой, но прямо сейчас это было невозможно. Потому что если бы я потеряла бдительность сейчас, я бы начала плакать, я плотно закрыла глаза, чтобы выдержать это.

Прошла неделя с тех пор, как пришло известие о том, что Сильвия тяжело больна. Я слышала, что Сильвии удалось поправиться. Однако, казалось, что она еще не была в стабильной ситуации, даже сейчас она должна оставаться под постоянным наблюдением. Я слышала, что рядом с ней всегда будет кто-то.

Солей остался рядом с Сильвией и не вернулась в поместье.

Что касается меня, то из-за сильной утренней тошноты я оказалась в таком состоянии, что не могла поднять голову. С тех пор, как я упала в обморок в прихожей, меня держали в постели. Поскольку был риск, что я потеряю ребенка, если переутомлюсь, врач посоветовал мне остаться в постели на некоторое время и полностью отдохнуть. Я знала, что должна была немедленно отправиться к родителям, но даже в такой ситуации я не смогла бы справиться с этим в одиночку. Моё здоровье было настолько плохим. Если бы я ехала на карете, мой желудок, конечно, медленно переворачивался бы.

Тем не менее, если бы я отдала приоритет Сильвии, если бы я была обычной старшей сестрой, я бы, наверное, пошла навестить свою младшую сестру. Мои идеалы подсказывали мне, что это значит быть семьей, старшей сестрой. Идеалы, которые я представляла себе, провозглашали это.

Но тем не менее...

Чем больше дней прошло, тем больше я не знала, какие выражения будут хорошими, когда встречусь с ней. Тем более, когда я услышала, что она в предсмертном состоянии. Тем более, когда я услышала, что ее сознание вернулось. Тем более, когда я думала, что Солейл наверняка был рядом с ней. Мне нужно идти. Несмотря на то, что я думала об этом, не зная, какое отношение я должна принять, мои ноги отказались двигаться. Если бы это была бессознательная Сильвия, действительно, ее можно было бы увидеть, демонстрируя образ доброй старшей сестры. Я могла бы держать ее за бессильную руку и молиться, чтобы она осталась в живых. Я, вероятно, могла бы закрыть все мои реальные мысли в моем сердце и действовать в роли достойной похвалы старшей сестры. Однако, перед Сильвией, которая пришла в сознание, я не могу предсказать, какое поведение я буду совершать.

Я, несомненно, буду винить этого ребенка. Даже если я запечатаю свои слова глазами, я скажу это этому ребенку.

- Почему ты жива?

"Эй, ты можешь зайти ненадолго?"

Я позвала эскорта, который стоял возле двери. Он показал немного нерешительный взгляд, но вскоре подошел к кровати на расстоянии. Первоначально, даже если он был эскортом, это не похвально для двух человек оставаться наедине в спальне. Но в настоящее время, когда глава домохозяйства отсутствует, большинство людей отсутствовали, так что некому было в этом обвинять.

"У меня есть просьба, которую я хочу спросить."

"Да, что это?"

"...моя рука, ты можешь принять ее?"

"О, но, ну.... это..."

Я горько улыбнулась эскорту, который явно смотрел на меня во флюстре.

"Верно, как я и думала, это невозможно."

Рука, которую я держала, потеряла силу и упала на кровать. Ты видел, что мои кончики пальцев теряют тепло. 

"Скажи, Эл."

"...да?"

"Я, как долго, я должна упорствовать?"

"Миледи".

Когда я посмотрела вверх, его голубые глаза дрожали. У него были золотые волосы и нежные черты лица. Единственный щит, который защищал меня. В моей первой жизни, когда меня арестовали как преступника, потому что он был моим сопровождающим рыцарем, он считался сообщником. Не было выдвинуто никаких обвинений в том, что женщина может сделать сама. Естественно. Потому что, во-первых, это были ложные обвинения. Для того чтобы эти напряженные и необъяснимые факты выглядели последовательными, тот, кто был честен и искренен, был арестован. Человек, который сообщил мне об этом, был тюремщиком, чье имя я не знала. Он сказал мне это не из-за доброты своего сердца. Это твоя вина, что рыцарь умрет. Помню, как мне сказали это предложение.

Поэтому в этой жизни, чтобы не быть слишком близко или слишком далеко, я сознательно старалась держаться от него подальше. Потому что я не хотела втягивать его в свою жизнь.

“Хорошо, если ты не будешь держать меня за руку, но ты можешь остаться здесь?”

“Да, конечно, Миледи.”

Стоя на полу на одном колене, мой сопровождающий, который был теперь на той же высоте, посмотрел на меня. У него был взгляд, похожий на прозрачные воды озера. В комнате, окутанной смертельной тишиной, у меня было ощущение, что наши пересекающиеся линии зрения издают небольшой шум, похожий на скрип.

"Леди?"

"...Что такое?"

"Я не против проигнорировать глупые разговоры."

"...Какой ужасный способ выразить это. Говоря, что проигнорируешь, это то же самое, что сказать, что не будешь слушать."

Я засмеядась, словно увидела какие-то трагические вещи, и слегка приподняла брови.

"Если миледи захочет, я протяну руку помощи в любое время. Если ты действительно этого хочешь."

"Хмм..."

"Потому что эти руки всегда будут существовать ради моей дамы."

Как бы не звучали его слова, они были словами, выплескиваемыми, как будто чтобы сокрушить меня, и демонстрировали, что это было то, что никогда не будет терпеть. У них был другой нюанс, чем когда я сказала, что хочу просто держать руку за руку. Это вес за словами. То есть, по правде говоря, он бы подал свою руку.

Это означало, что он схватит свой меч, выбросит свою гордость как рыцарь. 

Если бы здесь и сейчас я взяла его за руку, сбежать было бы несложно. Но история, которая постигнет беглецов, было несложно представить. Потому что, сделав из маркизного дома врага, нам негде будет жить. Тем более, что это тело несет наследника, нет никаких сомнений, что дом выследит меня в ярости. Для этого семейного положения, для этой линии было очевидно, что она поадет в розыск по всей стране. Я не смогла бы втянуть такого нежного человека в такую жизнь. Он был человеком, который приложил много усилий, чтобы стать рыцарем. Без сомнения, он был такой же, как и я, воспитанный, чтобы стать членом маркизного дома. Путь, по которому он шел до этого момента, я не могла

позволить ему выбросить его просто ради меня.

"Я слушала его. Ты прав, это действительно был глупый разговор."

“…”

Когда я это сказала, мой сопровождающий рыцарь смеялся без всякой силы. Совершение побега, при этом само по себе может повлечь за собой предъявление обвинения в преступлении. Вот почему, когда он сказал, что протянет руку помощи, он, несомненно, собрал значительное количество резолюции. Зная такое глубокое разрешение, я не возьмусь за эту руку. И с этого момента я никогда не выберу его.

В тот момент, когда я встретил Солейля я решила стать его женой. Этот путь был выбран моим окружением, но я никогда не чувствовала нежелания идти по нему. В аристократическом обществе, где бесчувственный политический брак был нормой, я думала, что мне повезло, той кто может питать любовь к Солей. С детства я поняла, в чем заключается моя роль и обязанности, но в то же время мне приснился сон. Я верила, что в будущем, когда я буду идти бок о бок с любимым человеком, у меня не будет недостатка. У меня было намерение подождать до того дня, когда у него тоже появится чувство ко мне.

Даже сейчас, я, наверное, все еще преследовала эту мечту.

Неважно, насколько преданы мои ожидания, образ блаженного будущего, который когда-то был замучен в моей груди, не покинет моего сердца. Я понимаю, как это глупо.

"Вот почему, мне жаль, Эл."

Я бормотала об этом в темноте, которая окружала меня, когда я засыпала. Я не знала, слышен ли ему мой голос. От моего эскорт-рыцаря ответа не последовало.

Пожалуйста, простите меня за глупость, которая проигнорировала вашу резолюцию и назвала это глупым разговором.

* * *

Поскольку мое здоровье значительно оправилось, я только один раз посетила Сильвию. Солейл, вернувшийся в поместье за работой, попросила меня сходить к ней. Я думала, что он непременно упрекнет меня и спросит, почему я еще не ушла, но это закончилось антиклиматическим образом, когда я кивнула в знак согласия без всякой энергии.

После ответа я заметила неестественность разговора. Обычно, это должна быть сцена, где я, старшая сестра, должна подать петицию Солейл. Где я прошу мужа отпустить меня, чтобы подбодрить мою маленькую сестренку, которая была прикована к постели больной. Так было намного круче. Интересно, как бы хорошо было, если бы я сказала, что собираюсь уйти, не получив при этом указания. Но я не могла этого сказать. Если бы это было разрешено, я не хотела бы встречаться. Что это за лицо, с какой точки зрения было бы хорошо познакомиться с этим ребенком? Я не знала. Я не могла понять ни одной вещи.

"Пожалуйста, пойдемте со мной." Слова запрыгнули мне в рот, а потом исчезли.

....а потом, в конце концов, после того, как меня попросил сделать это Солейл, я пошла к своей младшей сестре. 

Дом моих родителей, который я посетила одна после долгого времени, был затоплен в тишине. Теперь, когда единственный свет, называемый Сильвией, терял свое сияние, казалось, что интерьер особняка был лишен своего сияния.

Сильвия все еще была в постели, но она рассмеялась и сказала, что восстанавливается настолько, чтобы вставать, получая поддержку от матери. Под ее глазами и в их внешнем углу был красноватый оттенок, на который было больно смотреть. "Каким-то образом, я выздоровела настолько, что смогла поговорить." И все же, сейчас это ненадолго, скажи мне этот трепетный голос.

Когда я вошла в комнату своей младшей сестры, я увидела, что тень смерти, которую нельзя было прогнать, приближалась. Гораздо слабее, чем раньше, меня пронзило появление моей младшей сестры, которая, казалось, дышала с трудом. Потому что у нее изначально было прекрасное лицо, или потому что она, казалось, была одета в черное, хотя лежала больная в постели, она все еще была очень красива.

"Старшая сестра, мне жаль."

Моей младшей сестре, которая бормотала об этом, глядя на меня, каким голосом я должна отвечать? Размышляя о том, какие слова дать моей младшей сестре, которая близка к смерти, чтобы не сделать меня похожей на бесчеловечного человека, я слегка ударила себя по животу. Когда я сказала ему, что беременна, Солейл, вернувшийся в особняк за работой, просто улыбнулся и спросил: "Неужели это так?" Его лицо, конечно, улыбалось, но оно было лишено сильных чувств, и его тон голоса был холодным. Он не радовался. Он не отрекся и от этого. Казалось, что он просто хотел выразить благодарность своему подчиненному за выполнение своей миссии.

"Я люблю Солейл-саму."

Перед грудью Сильвия скрестила тонкие пальцы, которые стали настолько тонкие, что казались засохшими ветвями. Она выглядела так, будто молилась, как будто каялась. На ее щёках, которые утончились и потеряли цвет, но сохранили последний блеск, выпала одна длинная слеза.

"Я скоро умру."

Поэтому, пожалуйста, простите меня.

Тон голоса Сильвии, который был все еще ясен, несмотря на ее болезнь, неуместная мысль - с каких пор она перестала называть его "старшим братом" - приходила мне в голову. Смешанный с запахом лекарств, я заметила, что в воздухе плавает аромат любимых черных листьев чая Солей. Именно столько времени он провел в этом месте, глядя на украшения комнаты, которая была типична для моей младшей сестры с ее увлечениями маленькой девочки. Немного смешно думать, что в этом месте побывал грубый Солейл, и я ревновала к своей младшей сестре, которая держала его в этой неудобной комнате.

"Старшая сестра, я боюсь одиночества. Я боюсь умереть в одиночестве."

Голос моей младшей сестры проходил сквозь уши. Я никогда не слышала слов, которые не так сильно влияют на мое сердце. Если будет решено, что ты умрешь, ты получишь прощение, что бы ты ни делала? Люди, которые скоро умрут, должны ли они получить прощение, несмотря ни на что?

В конце концов, я не могла сказать это простое слово своей младшей сестре. Даже если я прощаю ее или нет, даже если я ненавижу ее или обижаюсь на нее, даже если это единственное слово. Я даже не могу просто сказать, что рада, что она жива.

В ночь на этот день Солей вернулся в особняк, чтобы сказать мне, что Сильвия плачет.

"Я слышал, ты ходила к Сильвии. Что, черт возьми, ты ей сказала!?"

Глядя на его холодное выражение лица, я ответила "ничего". Помимо того, что это единственное слово, которое я смогла найти, это была правда. Услышав это, Солейл выразил разочарование от всего сердца и сказал: "Не ври мне".

Не ври.

Если я подумаю обо всем, что ты сделала до сих пор, я не могу поверить в твои слова. С вашим лицом и голосом, вы сговорились против многих людей.

Я уже сыт по горло этим.

Для начала, этот ребенок, он мой?

.... ....это был переворот благодатью, точно, что-то вроде этого предложения. Ты можешь убивать людей, не нанося им физического удара лезвием. Мне захотелось кричать, но в конце концов, я тоже не захотела повышать голос. Мир потерял свой цвет. Моё сердце было разбито.

Когда я снова заметила, что вернулась в постель.

"Если так будет продолжаться, тело мадам окажется под угрозой. Если это сейчас, то мы успеем вовремя. "Ты должна отказаться от своего ребенка."

Старый доктор взял меня за руку с лицом, которое можно было описать только как печальное. Прежде чем я поняла это, единственный человек, который, не колеблясь, схватил бы меня за руку, был он и только он.

"...нет, доктор."

Если есть такая возможность, то я не отдам этого ребенка. Потому что, конечно, ребенок, похожий на Солей, родится.

Я использую этого ребенка, чтобы доказать свою невиновность.

О, понятно. Поэтому Солейл дистанцировался от меня?

Внезапно все стало понятно.

Все было именно так, как сказал Солейл. Чтобы доказать свою любовь к Солей, я наступила на слишком много людей. Сделав лицо таким, будто оно ничтожество, безразличным, я наступала на кого угодно. Потому что в то время я думала, что это то, что я должна сделать. Потому что в противном случае было бы трудно даже защитить свои чувства. Я намеревалась пойти правильным путем.

...А потом, через несколько месяцев, я родила ребенка, у которого был такой же цвет волос, как у Солейл.

Однако, я не знала цвета его глаз. Я едва могла рожать с большими трудностями, но, не имея возможности держать ребенка на руках, я умерла. В конце концов, все прошло так, как доктор боялся.

В тот момент, когда мое сознание исчезало, я чувствовала, что в углу моего поля зрения, которое сузилось, я видела золотые волосы моего эскорта, но это также могла быть иллюзия. До того, как я узнала об этом, на смену пришел человек, который заботился об ответственности за сопровождение меня. В мои последние минуты никто не остался рядом со мной.

Солей ухаживал за моей младшей сестрой, даже в день рождения ребенка он даже не вернулся, чтобы ободрить свою жену. Даже как присутствие, Солейля не было рядом со мной.

Мне одиноко.

Мне грустно.

Кроме Сильвии, которая сказала, что боится умереть в одиночестве, здесь был Солейл.

Я боюсь. Я тоже, безнадежно испугалась. 

С меня хватит. Я хочу, чтобы эти чувства никогда больше не повторялись. Рождение заново, я никогда не хочу.

В таком мире мне не следует оставаться живой.