Онлайн чтение книги Остатки грязи Remnants of Filth
Глава 41 - Сожительство

Хотя инцидент с Ли Цинцянем на данный момент был исчерпан, Мо Си знал, что это далеко не конец.

Не говоря уже о том, что люди гадали, что именно мадам Цзян сказала Ли Цинцяню.

Даже другие детали заставляли Мо Си чувствовать, что это только вершина айсберга.

Однако, как он и говорил, у каждого были свои секреты, и у него тоже. Поставив себя на место мадам Цзян, он не хотел искать неприятностей и расспрашивать о ее прошлом. Кроме того, ему еще нужно было уладить дело Гу Мана.

Ранее Цзюнь Шань сказал, что тот, кто первым поймает настоящего преступника, будет иметь право следить за Гу Маном. Однако наваждение Ли Цинцяня было развеяно загадочными словами мадам Цзян, и это не имело никакого отношения ни к Сихэ, ни к Ваншу. Цзюнь Шань был очень расстроен этим:

"Должен ли я отдать Гу Мана в поместье Цзян?"

Чрезвычайно богатое поместье Цзян послало кого-то ответить:

"Мы не можем позволить себе вырастить его, а у хозяина нет лишней еды, так что нет".

Поэтому Цзюнь Шань подумал, что раз госпожа Цзян была приглашена Мужун Чуи, то егр следует передать Мужун Чуи.

Мужун Чуи ответила только одним словом: "Нищий".

Цзюнь Шань был так зол, что упал на спину. Эти две семьи, одна из которых продавала лекарства, а другая занималась созданием оружия, были одними из самых богатых в Чжунхуа.

Теперь, когда обе стороны отказались принять Гу Мана, было очевидно, что они не хотели быть вовлеченными в борьбу между князьями Ваншу и Сихэ. В конце концов, они могут непроизвольно оскорбить их.

После тщательного обдумывания Цзюнь Шань, наконец, отдал приказ позволить Мо Си забрать человека и "алтарный зверь" переехал в новое жилище.

Поэтому Мо Си отправился в поместье Юэ, чтобы забрать человека.

Когда он пришел, то увидел Мужун Чуи, который стоял у перил водоема и смотрел на падающие цветы, заложив руки за спину. Его белые одежды были подобны лунному свету, изящные и элегантные, но бессердечные.

Увидев прибывшего, он взглянул на него и не проявил никаких эмоций. Он просто сказал:

"Он в спальне восточного крыла".

Мо Си кивнул и поблагодарил его. Когда он уже собирался направиться в восточное крыло, его остановил Мужун Чуи:

"Князь Сихэ, пожалуйста, подождите".
"В чем дело?"

Мужун Чуи задумался на некоторое время и спросил:

"Господин Сихэ когда-нибудь сомневался, действительно ли Гу Ман потерял память?"
"... Почему вы вдруг спросили об этом?"

Мужун Чуи ответил:

"Когда я проверял его прошлой ночью, я слышал, как он разговаривал во сне".

Это был не первый подобный случай. В то время в ледяной тюрьме Гу Ман также говорил, что хочет иметь дом. Тем не менее, сердце Мо Си учащенно забилось. Он заставил себя сохранять спокойствие.

"Действительно? Что он сказал?"

Мужун Чуи ответил: "Он назвал имя: Лу Чжаньсин. "

"..."

Мо Си сжал кулаки, его меридианы вздулись.

Лу Чжаньсин был старым другом Гу Мана. Он также был одной из непосредственных причин предательства Гу Мана. Хотя он знал, что Лу Чжаньсин любил только красивых женщин, из-за слишком близких отношений с Гу Маном у Мо Цюэ никогда не было хорошего впечатления об этом человеке.

Теперь, когда он услышала, как Гу Ман назвал его имя во сне, его сердце не могло не остановиться, а зрение немного поплыло.

Однако обычно он был очень сильным. Хотя его кровь была холодной, он все равно кивнул и холодно сказал,

"Это действительно подозрительно".
"Хотя это могут быть просто остатки его памяти, - сказала Мужун Чуи, - раз уж князь Сихэ хочет забрать его в свою резиденцию, вам все равно следует быть осторожнее. В конце концов, он был сообщником Страны Ляо. Если он действительно притворился глупым и задумал что-то другое… то с неприятностями, которые он причинил, будет гораздо сложнее справиться, чем с Ли Цинцянем. "

Мужун Чуи не нужно было этого говорить. На самом деле, Мо Си и сам был очень обеспокоен. Будь то ради Чжунхуа или по собственным эгоистичным причинам, он хотел выяснить все как можно скорее.

Мо Си в сопровождении Мужун Чуи отправился в комнату восточного крыла. Открыв дверь, они обнаружили, что в комнате никого нет. Только бамбуковый воин стоял у кровати в оцепенении.

Выражение лица Мо Си изменилось: "Где он?"

Бамбуковый воин поднял руку и указал под кровать.

Они подошли и посмотрели. Они увидели, что Гу Ман свернулся калачиком под кроватью и смотрит на них голубыми глазами.

Увидев, что они смотрят на него сверху вниз, он свирепо спросил:

"На что уставились?"

Мо Си: "..."

Мужун Чуи приказал бамбуковому воину: "Вытащи его".

Получив приказ, суставы воина хрустнули, и он с грохотом упал на кровать. Как мог Гу Ман просто сидеть и ждать смерти? Он отбросил руку бамбукового воина, которая собиралась схватить его, и быстро выскочил из-под кровати.

Поддерживая себя одной рукой, он собрался выбежать наружу. Но не успел он пробежать и двух шагов, как с грохотом врезался в твердую грудь.

Мо Си сказал с мрачным лицом: "Иди со мной".

Гу Ман изначально имел хорошее впечатление об этом человеке. Но в последнее время он его либо избивал, либо связывал. Когда он встречался с ним, он всегда был не в состоянии сопротивляться.

Даже знак заклятия на его шее был бесполезен. Поэтому он, естественно, не хотел, чтобы Мо Си контролировал его. Он посмотрел на Мо Си и поднял ногу, чтобы ударить его.

Мо Си даже не моргнул, схватив Гу Мана за лодыжку одной рукой. Темная аура на его лице стала еще темнее:

"Ты уже пинал меня так однажды. Ты хочешь сделать это снова?"

Гу Ман сказал: "Уйди с дороги".

Его вторая нога взлетела в воздух, намереваясь использовать силу, чтобы пнуть Мо Си на землю.

Но кто знал, что, хотя он и изменил свой следующий шаг, Мо Си все еще был знаком с его движениями. В тот момент, когда он подпрыгнул в воздух, Мо Си уже уклонился в сторону, а затем подставил локоть под колено Гу Мана, потратив на это большую часть своей силы.

Затем его движения стали необычайно быстрыми и безжалостными. В мгновение ока Гу Ман оказался у него на плече.

Гу Ман был скован и не мог освободиться. Но он не хотел смириться с этим и все еще кричал:

"Отпусти меня...".

Мысли Мо Си уже были в беспорядке. Что за Лу Чжаньсин? Что за настоящее безумие? Теперь, когда он увидел, что Гу Ман сопротивляется, он был в еще большей ярости. Но поскольку он не мог выплеснуть свой гнев в резиденции Юэ, он подавил его с мрачным лицом.

Но он все равно сказал Мужун Чуи,

"У вас есть пояс?"
"Я не могу связать его".
"Это не требуется".
"Тогда что вы хотите сделать?"
"Заткнуть ему рот".

Мужун Чуи: "..."

Естественно, Мужун Чуи не стала бы этого делать, да и Мо Си не мог отпустить. Таким образом, они могли только попросить Бамбуковых Воинов помочь. Бамбуковый воин в оцепенении поднял руку и встал перед Гу Маном. Он подождал, пока Гу Ман откроет рот, и обмотал рот Гу Мана тканью.

Этот способ связывания был чрезвычайно эротичным, но у Мужун Чуи не было опыта в постели, поэтому он не чувствовал ничего плохого в этом. Он даже спокойно сказал:

"Князь Сихэ, отправляйся с миром".

Поэтому, когда Мо Си выносил Гу Мана, он все еще не знал о шедевре бамбукового воина.

Только когда он бросил мужчину на свою повозку, он понял, что тот был связан таким образом. Он не мог не удивиться.

Подсознательно он сказал: "Ты...".

Гу Ман не мог ни говорить, ни полностью закрыть рот. Грубая ткань застряла у него между зубами, а руки были связаны за спиной. Его глаза были наполнены гневом, и казалось, что он вот-вот умрет от злости, но в этот момент он не мог ни выругаться, ни пошевелиться.

Он мог только лежать в карете в растрепанной одежде и смотреть на Мо Си, задыхаясь.

Глаза Мо Си внезапно потемнели.

Он не мог не думать о плохом, ведь его старший брат Гу всегда был очень сильным человеком. Он не мог легко расплакаться от грусти, но в постели это было совсем другое дело.

Тело Гу Мана всегда было чувствительным, и когда его сильно возбуждали, он инстинктивно плакал.

В прошлом он беспомощно говорил Мо Си:

"Не думай, что я плачу, потому что несчастен. На самом деле, я не могу себя контролировать..."

Он имел в виду: "Старший брат, я плачу не потому, что ты меня трахнул, а потому, что мое тело слабое".

В это время Мо Си сдержал смех и сказал: "Хорошо, я знаю".

На самом деле ему очень нравилось видеть, как Гу Ман плачет в постели, особенно когда он был таким упрямым и изо всех сил пытался сдержаться, но все равно захлебывался от рыданий. Кончики его глаз были длинными, губы мягкими, а слезы катились по горячим щекам и стекали на виски.

Каждый раз в этот момент он был уверен, что у свирепого и яростного зверя, его непобедимого старшего брата Гу Мана, тоже есть мягкое место, которое он не может тронуть и не может вынести.

Раньше Мо Си был так нежен и влюблен в своего старшего брата в постели.

Он был так увлечен, что даже спустя столько времени, когда он думал о Гу Мане, ему казалось, что он уже попробовал самый экстремальный секс в мире, и с тех пор он не мог смотреть ни на кого другого.

В это время Гу Ман был таким же, как во время их глубокой любви, крепко связанным тканью. Его рот был влажным, глаза слегка ошарашены, а голубые зрачки были влажными, как кучевые облака...

Надвигалась буря, и старые желания было трудно развеять.

Мо Си словно ошпарило паром, и он внезапно отвернул лицо.

Он испугался собственного ужасного желания, и ему стало стыдно - как он мог так увлечься предателем и забыть о нанесенной ему ране?!

То, что он делал сейчас, было не ради похоти, а ради того, чтобы покончить со старой ненавистью.

Как он мог испытывать желание к этому телу и мечтать погрузиться в него?

Но какая-то часть его тела не устояла и стала такой горячей, что почти обжигала. Столько лет, с тех пор как Гу Ман уехал, он не паниковал даже перед лицом красоты...

Он не мог не вспомнить, как прижимался кожей к коже, а волосами терся друг о друга.

В прошлом Гу Ман был под ним, его кусали за серьгу и сильно издевались, но он все еще не покорялся и говорил:

"Как твой старший брат Гу Ман мог так легко сдаться? Ты можешь проникать глубже".

Но в конце концов он всегда ломался, задыхаясь и просил: "Младший брат, ты заходишь слишком глубоко, ты слишком большой, я больше не могу".

Дело не в том, что он не мог больше терпеть.

Дело было в том, что они оба измучили друг друга до такой степени, что не могли больше терпеть, сжигаемые огнем и терзаемые любовью.

Даже сейчас было трудно избавиться от затянувшегося очарования.

Мо Си тихо выругался и просто взял мягкую подушку в карете и бросил ее на лицо Гу Мана, чтобы закрыть его. Он повернул голову, чтобы посмотреть в окно.

Всю дорогу они молчали.

Когда они вернулись в свою резиденцию, карета остановилась. Кучер снаружи сказал:

"Мой господин, мы прибыли".

Мо Си изначально хотел утащить Гу Мана вниз, но он поднял мягкую подушку, посмотрел на Гу Мана и быстро бросил подушку обратно.

Он не хотел, чтобы кто-то еще видел Гу Мана в таком состоянии, даже кучер. Поэтому он запечатал бессознательную точку Гу Мана, ослабил веревки и с мрачным лицом потащил его вниз по карете.

Но неожиданно сзади раздался холодный голос:

"О, князь Сихэ, вы так быстро его вернули?"

Мо Си подсознательно притянул Гу Мана в свои объятия, но потом почувствовал, что что-то не так, и оттолкнул его.

Мужун Лянь держал в руке трубку с опиумом и смотрел в их сторону нежными глазами.

"..."

Мо Си подавил злой огонь в своем сердце, вздохнул и холодно сказал,

"Что ты делаешь перед моим домом?"
"Я просто прохожу мимо".
"Тогда ты можешь продолжать проходить мимо. Я не буду сопровождать тебя".
"Ты!"

Мужун Лянь сузил глаза и стиснул зубы: "Ты, по фамилии Мо, давай подождем и посмотрим! Если ты хочешь приютить это злое существо, ты пожалеешь об этом!"

Трудно сказать, пожалеет он об этом или нет, но неприятность была реальной.

Мо Си думал о том, как поступить с Гу Маном с тех пор, как он покинул дворец. Нельзя было позволить ему жить комфортной жизнью, но и нельзя было бросить его на службу другим, как Мужун Лянь. Поэтому, пока он не вернулся в свою резиденцию, Мо Си так и не придумал подходящего решения.

В комнате для письма Мо Си закрыл глаза, чтобы отдохнуть. По случайности, один из его подчиненных зашел поменять свечи, поэтому он позвал его.

"Ли Вэй, не уходи пока. Я хочу тебя кое о чем попросить".

Хотя Ли Вэй был разговорчивым и суетливым, он обладал железной преданностью. Он был необычайно смел и всегда предлагал новые идеи. Он также был очень щепетилен в своей работе.

А иногда, как, например, сейчас, он был неумелым военным советником Мо Си.

"Господин."

Неумелый военный советник вернул абажур на место и отдал честь:

"Господин, пожалуйста, спрашивайте. Я весь внимание".

Мо Си пробормотал:

"Как ты думаешь... если человек притворяется, в какой ситуации его скорее всего разоблачат?"

Ли Вэй: "..."

Почему бы тебе просто не сказать, что ты все еще не хочешь сдаваться и хочешь проверить, не притворяется ли Гу Ман?

Разве этот вопрос не достаточно очевиден?

Но все знали, что Мо Си был гордым и высокомерным. Если бы его внутренние мысли были раскрыты, молодой генерал был бы так зол, что не разговаривал бы несколько дней.

Ли Вэй мог только притвориться, что ничего не понимает, и сказал:

"Если он притворяется, то должен быть все время начеку".
"Да."
"Такой человек не может быть проверен намеренно. Он как чрезвычайно осторожный зверь. Он принюхивается по одному шагу за раз. Для него почти невозможно попасть в ловушку".

Мо Си кивнул: "Продолжай".

Ли Вэй предложил:

"Поскольку он всегда начеку, почему бы вам не позволить природе идти своим чередом и не испытывать его постоянно?"
"...Что ты имеешь в виду?"
"Пусть он делает больше вещей".

Ленивый маленький абак Ли Вэя громко трещал в его голове:

"Стирать одежду, готовить, вытирай пол, рубить дрова, спать, есть, купаться, заниматься боевыми искусствами - словом, дай ему занятие. Чем больше дел он будет делать, тем больше подробностей он раскроет своему господину. Если он притворяется, его будет легче разоблачить. Это как поставить ловушку. Зверь может вовремя ее избежать, но ловушки есть везде. Он неизбежно попадет в них, если будет неосторожен. "

Мо Си молча смотрел на него.

После нескольких мгновений мертвой тишины Ли Вэй начал чувствовать себя немного виноватым. Может ли быть так, что князь Сихэ узнал, что он слишком ленив, чтобы работать, и хотел вырастить способного помощника?

Но в этот момент Мо Си отвернул лицо и встал спиной к нему у окна,

"Хорошо, на этом все. Но я раздражаюсь, просто глядя на этого человека. Иди и устрой его".

Если бы это был кто-то глупый, он бы точно согласился и сказал:

"Хорошо, лорд Сихэ, я сейчас же все устрою".

Но неумелый военный советник Ли Вэй был явно не глуп.

Он до конца притворился невежественным и сказал в пустоту:

"А? О ком говорит господин Сихэ? Кого вы собираетесь устроить? "

Мо Си пришел в себя и сухо кашлянул, после чего сказал:

"О, я забыл тебе сказать".

Ли Вэй смиренно попросил совета.

Мо Си сказал:

"Это Гу Ман. Я уже привел его обратно и ударил по его бессознательной точке. Он все еще ... спит в моей комнате. Я не забочусь о нем. Найди ему место для ночлега и найди себе занятие."

Ли Вэй сначала был шокирован. Он подумал: "Неужели в спальне его господина спит другой человек? Разве он не страдает мизофобией?»

Но, подумав немного, он быстро все понял.

Его господин когда-то воевал с Гу Маном. В то время они оба не были известными людьми. Предположительно, они жили не очень хорошо и, скорее всего, ютились в одной палатке. Так что теперь Гу Ману не кажется неуместным снова спать в постели его господина.

Поняв это, Ли Вэй вздохнул с облегчением. Он тайком закатил глаза и критически заметил:

"Все знают, что вы с господином Ваньшу поссорились и вернули зверя в гнездо. Почему вы все еще притворяетесь таким безразличным?"

Но он притворился испуганным: "Ах, это, это тот Гу, Гу, Гу..."

Мо Си нетерпеливо сказал: "Да, Гу Ман. Когда ты начал заикаться?"

"Да, да, да! Гу Ман!»

Ли Вэй был просто реинкарнацией мастера драмы.

"Небеса, это действительно он! Кто в Чжунхуа не знает, что он умеет драться? Я боюсь, что он убьет меня!"
"..."

Мо Си сказал:

"Я уже наложил на него Воющее Проклятие. Если у него будут колебания духовной силы, я сразу же узнаю. Ты можешь не волноваться. Иди."

Ли Вэй несколько раз подтвердил и обильно поблагодарил его, пока брови Мо Си не загорелись, а пальцы не сжались в кулаки. Только тогда он покорно сказал:

"Да, тогда я буду действовать смело".

Мо Си уже потерял всякое терпение. Он махнул рукой, прогоняя его:

"Убирайся".

Ли Вэй тут же ускользнул и начал обустраивать жизнь Гу Мана в резиденции Сихэ.