Онлайн чтение книги Остатки грязи Remnants of Filth
Глава 6 - Воссоединение

В комнате Гу Мана был клиент.

Мо Си мгновенно разозлился до предела и почувствовал тошноту внутри.

В его груди клокотала кровь, настолько сильно, что его руки тряслись от ненависти.

Но что его так возмутило?

Должен ли он обижаться на того человека, который пришел перевернуть знак Гу Мана? Кто-то просто потратился на развлечения.

Он ненавидел за это князя Ваншу? Но тот лишь злоупотреблял своими министрами в соответствии со своими взглядами. Он имел полное право наказать изменника страны, как ему казалось правильным.

Поэтому ему оставалось только обижаться на Гу Мана.

Гу Ман сам виноват в том, что оказался в такой ситуации. Мо Си злился, что сам был невиновен, но ему приходилось быть втянутым в это и страдать вместе с Гу Маном.

Мо Си уставился на ярко-красные слова на вывеске, этот цвет был похож на какую-то заразную болезнь, которая проникала в каждую его клеточку и отражалась на дне его глаз.

Внезапно он почувствовал, как все это знакомо, словно кошмарный сон наяву.

Оглядываясь в прошлое…. тогда тоже был публичный дом, и тот же самый Гу Ман внутри дома, в то время как он стоял снаружи в агонии.

В то время он только что вернулся с приема, выполняя свой долг, но услышал, что Гу Ман был низложен новым правителем и проводил свои дни в борделе, выпивая, чтобы утопить свое горе - он не поверил этому и помчался туда узнать правду.

Но пока он стоял, задыхаясь, как дурак, в тусклом свете, пока вокруг шептались и показывали пальцем, он увидел за тяжелой сандаловой дверью комнаты знакомую фигуру.

Лицо было все тем же, но человек казался другим.

Гу Ман лежал в глубине на мягком ложе, среди женских побрякушек, а рядом с ним в кадильнице догорал дюйм за дюймом золотой дракон – почетный знак, врученный ему вместе с генеральским чином. Бледно-зеленый дым завивался, окутывая все вокруг. Услышав движение, он открыл свои затуманенные глаза, и метнул взгляд на Мо Си - но, словно не видя гнева и печали на лице своего дорогого друга, он просто поежился и рассмеялся.

Мо Си почувствовал, как внутри него что-то оборвалось от этой снисходительной улыбки Гу Мана. А затем он услышал обращенные к нему слова:

«Это просто секс, сойдет кто угодно. Какой смысл быть таким серьезным?»

Вот что сказал ему Гу Ман тогда.

Гу Ман никогда не заботился об этом, поэтому он без зазрения совести мог барахтаться и задыхаться в его объятьях, пока Мо Си грубо и неловко овладевал им. А затем держал в руках его обеспокоенное, пристыженное лицо, успокаивая, что все в порядке:

«Твой гэгэ* крепче, чем ты думаешь, так что ты можешь делать все, что тебе нравится. Все, чего хочет диди* – я выдержу и приму это. Даже… если… это будет еще… труднее».

*гэгэ – старший братец, диди – младший братец.

Это любовное безумие длилось для них обоих годы и месяцы. Они оба увязли в разврате, в котором не было ничего человеческого. Гу Ман все также шептал и выкрикивал его имя, пока Мо Си безжалостно трахал его, пока он уже не мог сдержать рыданий и тогда в бреду говорил ему «люблю тебя»…

Но он, вероятно, вовсе не это имел в виду и говорил это просто так…

Вот почему он, так беззаботно улыбаясь и смеясь, позабыл обо всем между ними и окунулся в разврат и удовольствия, оставив прошлое в прошлом, оставив там и Мо Си.

Князь Сихэ был дураком, когда, словно глупый мальчишка, воспринимал все эти слова любви всерьез.

«Что в этом такого?» – спрашивал Гу Ман, другими словами, - «ты переоцениваешь смысл постели».

Увидев, что новый монарх отверг его, Гу Ман выбрал кривую дорожку. Вместо того чтобы взять себя в руки, он просто скатился на самое дно. Вполне возможно, что жестокость монарха и гибель его солдат, подрезала его крылья и расколола душу на части, поэтому он собирался уничтожить себя, валяясь в грязи, опускаясь с каждым днем все ниже.

Скоро это был экстаз от опиума, выпивка и женщины…

Он с головой ушел туда, где мог высвободить свои фантазии, снова увидеть себя в кривом зеркале могучим генералом, где его братья и сестры по оружию никогда не умирали, и смело проливали кровь, но не свою, а врагов. Снова и снова погружаясь в эти фальшивые моменты, он находил в них утешение.

Мо Си вернулся в реальность, когда услышал слабые звуки голосов из комнаты Гу Мана. У него внезапно перехватило дыхание, он поспешно отошел от двери в конце коридора, буквально задыхаясь. Он остро нуждался в воздухе. Его длинные, тонкие пальцы сжимали оконную раму, и он даже смял часть решетки, чтобы образовалась трещина.

Сука!

Его глаза были красными, и он смотрел в непроглядную ночь перед собой, не говоря ни слова.

Впервые в жизни ему пришло в голову такое порочное слово для описания человека.

Гу Ман был гадкой, течной сукой!

Он думал, что знает Гу Мана очень хорошо, думал, что знает Гу Мана лучше, чем кто-либо другой, он был настолько глуп, что лелеял Гу Мана в своем сердце, как человека, которым он дорожил больше всего в своей жизни.

Он был настолько упрямым в своих взглядах на него. А ведь Гу Ман часто повторял ему, что секс ничего не значит, и даже регулярный секс – это просто потому, что они подходили друг другу на уровне инстинктов и тел.

Но Мо Си все равно не мог думать о другом мужчине как о своем любовнике, и алчно считал Гу Мана своим партнером на всю жизнь, которого он никогда не сможет отпустить. В этом отношении он был старомоден и упрям, упрям так, что никто не мог переубедить.

Поэтому он так слепо верил Гу Ману, даже когда Гу Мана обвиняли тысячи людей, он стоял в большом зале дворца Чжунхуа и говорил всем:

«Я, Мо Си, клянусь своей жизнью, что Гу Ман не предаст царство».

Но Гу Ман бросил его и предал свою страну, будто играючи.

Но, прежде всего, Гу Ман предал его.

Он снова и снова предавал его доверие, его ожидания день за днем.

В конце концов, он своими руками пронзил мечом его грудь и сказал ему, что пути назад нет.

Он думал, что ничего хуже быть не может.

Кто бы мог подумать, что и теперь Гу Ман все еще может разбить его и без того сокрушенное сердце...

Перед тем как отправиться в публичный дом «Ломэй», у Мо Си в сердце вилась слабая надежда. Он надеялся, что Гу Ман останется все тем же крепким, несгибаемым генералом, что он не сможет попрать свое достоинство перед сильными мира сего и заставить себя чувствовать счастливым, продаваясь, словно вещь.

В этом случае его сердце, израненное и избитое Гу Маном, могло бы получить хоть какое-то утешение. Если бы только Гу Ман сопротивлялся до последнего, если бы только он боролся…

Но Гу Ман не благоволил дать ему даже этого утешения.

Мо Си почувствовал, что внутри него клокочет ужасный, дикий гнев. Все его существо сотрясалось от желания уничтожать и убивать.

Как оказалось, Гу Ман продолжал жить… и чтобы жить, он согласился жить вот так…

«Бах» – он вздрогнул, и где-то позади распахнулась дверь.

Спина Мо Си внезапно вытянулась по струнке, словно он превратился в охотничьего ястреба и напрягся в ожидании момента, когда можно наброситься на добычу. Он не оборачивался, но ему было ясно, что звуки исходят со стороны комнаты Гу Мана.

С трудом держась на ногах, какой-то мужчина был зол, он грязно выругался, сплюнул на пол и, пошатываясь, начал спускаться на первый этаж, оставляя после себя отвратительный запах вина.

Мертвецки пьяный гость был недоволен.

Тошнота Мо Си усиливалась, пока он стоял на месте, пытаясь сдержать пламя гнева, бушевавшее в его груди.

Через некоторое время, когда запах алкоголя рассеялся, и он больше не чувствовал его, он смог вздохнуть. Только тогда он откинул голову назад и закрыл глаза. Затем, медленно открыв глаза, он вернулся в комнату Гу Мана без единого слова, с почти гротескным спокойствием.

Остановившись перед входом, он поставил свой черный кожаный армейский сапог на резную, покрытую киноварью дверь, которая была закрыта совсем недавно.

Наконец он вошел в комнату Гу Мана.

В комнате было тускло, ее освещала только масляная лампа, а вокруг все еще витал резкий запах алкоголя. Мо Си вошел с напряженным лицом и осмотрелся, но там никого не было.

Он прошелся еще раз и на полпути заметил тихий плеск воды за ширмой.

Гу Ман принимал ванну.

Это открытие поразило его, едва не сбив с ног. Он сходил с ума, кровь текла словно сумасшедшая, затуманивая глаза. Он прикусил губу и отвернул голову в сторону, его ногти давно впились в ладони, едва сдерживая чудовищную ярость.

Но какое отношение к нему сейчас имеет Гу Ман? Издевались ли над ним или пытали, даже если его принудили насильно, то, какое отношение это имеет к нему?..

Мо Си не думал, что так разозлится. Что со временем его обида, горечь и гнев не угаснут, а напротив, будут только расти.

Чтобы справиться со своими чувствами, он сел за маленький круглый столик и с усилием заставил себя закрыть глаза. В таком положении он ожидал возвращение Гу Мана, гадая, какое у него будет лицо, когда они встретятся.

Какие слова Мо Си должен был сказать ему, когда увидит Гу Мана?

Он был настолько погружен в себя и сидел так тихо, но все равно не заметил, что плеск воды прекратился.

Только когда в комнате зажгли еще одну свечу, он внезапно пришел в себя и, открыв глаза, посмотрел в сторону, увидев, что молодой человек в белой робе спокойно смотрит на него, стоя в ореоле света. Эта немая сцена длилась уже неизвестно сколько.

Лицо Гу Мана было все таким же, каким он его помнил.

Только теперь он исхудал.

Некоторое время никто не разговаривал.

Молодой мужчина стоял молча, одежда на нем была соблазнительно распахнута, от чего было хорошо видно на шее специальный магический манжет. Он стоял босиком, его темные волосы были расчесаны и послушно свисали на плечи, что делало его лицо бледным и худым, так что его глаза выглядели особенно ярко и выразительно.

Он только что вымылся, и влага на его волосах стекала, капля за каплей, с шеи, к ключицам, к груди... и вдруг скрывалась под слоем одежды, оставляя в неведении и пробуждая воображение…

Гу Ман.

Гу Ман...

Тишина в комнате была ужасно напряженной, и это делало звуки мужчины и женщины, занимающихся любовью в соседней комнате, еще более пронзительными.

Глаза Мо Си все еще были слегка красными, а костяшки его крепко сжатых пальцев подрагивали, когда он смотрел на мужчину, в его горле как будто образовался большой камень, он хотел что-то сказать, но ничего не выходило.

Он, наконец, увидел его. Увидел его еще хоть раз.

У него было так много вопросов, которые терзали его грудь, мучая изнутри каждый день, но сейчас ни один из них не приходил ему на ум.

Единственное, что промелькнуло перед его затуманенными глазами, это сцена на военном корабле, которую он помнил все эти годы назад. Гу Ман носил синий с золотой монограммой шарф, криво надвинутый на лоб. В его руке был обагренный кровью «своих» меч, он прижал его к щеке Мо Си и смотрел на него сложным взглядом, как бы говоря: «Я действительно убью тебя».

В тот момент Мо Си подумал, что, возможно, это конец для них обоих.

Но теперь Гу Ман снова стоял перед ним, его глаза были очень спокойными и умиротворенными, он смотрел на него, не издавая ни звука.

Разве не смешно? Мо Си испытывал настолько сильную и глубокую вражду в своем сердце, но вдруг расстроился, что он не заметил, как подошел Гу Ман и пропустил увидеть его первую реакцию…

А теперь Гу Ман уже взял себя в руки. Стоит невозмутим, как перед обычным гостем, который пришел к нему и перевернул табличку на двери. Как смотрел на всех в течение этих двух лет. Без каких-либо эмоций, которые были раньше знакомы Мо Си.

Это было такое мирное воссоединение.

Это было неправильно.

Они еще некоторое время смотрели друг на друга, затем Гу Ман подошел и сел рядом с Мо Си.

Вероятно, потому, что такое спокойное движение действительно превзошло ожидания Мо Си, хотя его лицо оставалось неподвижным под воздействием восьми ветров, мужчина подсознательно немного отодвинулся назад, оказавшись рядом с Гу Маном:

«Ты...»

Гу Ман неожиданно взял со стола небольшой сверток из бамбуковых дощечек и молча протянул ему.

Мо Си не знал, как к этому относиться, но все же взял его и при слабом свете свечи открыл бамбуковый свиток. Одним взглядом он просмотрел содержимое, и почувствовал одновременно жар и холод в крови – он смотрел на список услуг и цены.

В конце концов, он закрыл глаза и яростно швырнул бамбуковый свиток на стол!

Раздался треск.

Спокойствие было разрушено.

«...Гу Ман».

Мо Си уставился на него, все еще сдерживаясь, но в его глазах росла раскаленная лава, а костяшки его пальцев хрустели, пока он не крикнул: «Ты что, блядь, поехал?»

«Ты должен выбрать» - спокойно сказал Гу Ман, словно не видел бушевавшего в нем гнева.

Спустя столько времени, когда они снова встретились, его первыми словами были именно эти три слова. Удивительно, что он все еще мог говорить в такой немногословной манере, проявляя покорность судьбе.

Гу Ман снова поднял бамбуковый сверток и протянул его Мо Си: «Выбери что-то».

«Как ты думаешь, для чего я здесь?!» - спросил Мо Си, с недоверием глядя на него.

Гу Ман, казалось, мог произнести только одно слово: «Выбирай».

Мо Си был так зол, что был готов взорваться, его грудь вздымалась, темные зрачки были полны враждебности, красный цвет в его глазах разгорался все больше и больше, гнев, разочарование, ненависть и печаль - все это стало цвета крови, застилая ему глаза.

Он взял свиток и, подождав некоторое время, снова бросил его на стол.

Бамбуковый свиток открылся и внутри был виден перечень «особых услуг» борделя, от праздной беседы, распития вина, оскорблений и грубого…, от и до…

Мо Си не мог на это смотреть и внезапно отвел глаза в сторону.

«Если ты не выбираешь, то, что мне делать?» - спросил Гу Ман все так же спокойно.

Мо Си был практически вне себя от его самообладания и еле сдерживался, он был очень раздражен, но в то же время очень терпелив, слова были сказаны сквозь зубы:

«Что тебе делать?»

Гу Ман спокойно смотрел на него, его взгляд был похож на безмятежный колодец в лунную ночь:

«Разве ты здесь не для того, чтобы купить меня?»

«...»

Лицо Мо Си застыло.

Он не мог поверить, что однажды кто-то скажет ему такие слова.

Он даже почувствовал, что его желудок начинает сводить судорогой.

«Гу Ман, ты...»

«Каждый из них здесь для этого».

Гу Ман добавил: «Если ты не за этим, то, что ты здесь делаешь?»

Он в третий раз взял бамбуковый свиток, положил его и развернул перед Мо Си.

«Выбирай, или уходи».

«...»

Примечание автора: как ведут себя люди на публике и наедине.

Перед людьми -

Мо Си: Мне нет дела до Гу Мана.

Мо Си: Мы расстались.

Мо Си: Это не мое дело, мертв он или жив.

Наедине -

Мо Си: Ты предатель!

Мо Си: Ты играл моими чувствами!

Мо Си: Если ты был не серьезен, то зачем соблазнил меня?!!

Гу Ман: ...друзья, приготовьтесь усвоить важный урок, есть очаровательные мужчины с длинными ногами, которые красиво говорят и мягко стелят, но даже, если трахали вас, вам же придется брать и ответственность за это, поэтому, хорошо подумайте…