Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
Третий раз - в самый раз (Часть вторая)

Глава 11: Третий раз - в самый раз (Часть вторая)

Возникла общая суматоха. Люди бросились смотреть, что происходит. Элегантный вестибюль уже был заполнен дворцовыми женщинами, включая служанок, стоящих немыми от изумления с тряпками в руках, полностью забыв о том, что они только что протирали перила и оконные рамы.

— И что, позвольте спросить, привело вас сюда сейчас? — спросила дама, сведя брови. Она смотрела прямо на единственного врача, находившегося в заднем дворце.

Это было очень необычно. Врач почти никогда не покидал медицинский кабинет; прошло почти год с тех пор, как его видели в Хрустальном Павильоне. Как он мог появиться здесь после случая с молодым принцем? Теперь он был известен как врач только по имени, в остальном некомпетентный. Он оставался в этом женском мире не наказанным главным образом потому, что не было никого, кто мог бы заменить его.

И вот он здесь. Что ему могло понадобиться?

Врач нёс огромный пакет, за ним следовала дворцовая женщина. Женщина была худощавой, почти истощенной; её движения были эффективными и точными. На её губах (которые она держала закрытыми) был намазан ярко-красный помадой, а на щеках был намёк на румянец.

«Была ли такая женщина в заднем дворце?» — спрашивали себя они. И не было бы более типичным, чтобы врачу помогала другая женщина? Может быть, они ошибались в этом. И вообще, здесь было две тысячи женщин дворца. Неудивительно, если было одна или две, которых они не узнали.

Поскольку все остальные были заняты шепотом, она решила выступить.

— Можем ли мы вам помочь?

Когда они услышали её голос, остальные дамы сразу прекратили болтать. Служанки немедленно вернулись к своим делам, хотя их медлительность не осталась незамеченной. Она может не знать каждое лицо в заднем дворце, но она точно знает каждое лицо здесь, в Хрустальном Павильоне. Её звали Шин, и это была её работа.

Она пришла с Рифой, когда та была выбрана в качестве супруги, и с тех пор работала, чтобы завоевать расположение Императора.

— Мы хотели бы увидеть Мудрую Супруга, если можно, сказал доктор.

Шин прищурила глаза. "Мудрая Супруга" — выражение, которое она не хотела слышать от этого человека.

— Прошу прощения, господин, — сказала она. — Я не думаю, что госпожа Рифа хочет видеть вас.

Лицо доктора, с жалким подобием усов, опустилось от вежливого, но однозначного отказа. Его лицевые волосы были поистине жалкими; как мужчине, ему уже не удавалось отрастить усы, достойные настоящего мужчины. Он был настолько далек от Императора с его великолепной бородой, как облака от грязи.

Доктор посмотрел с выражением беспокойства. Женщина дворца, стоящая позади него с видом компетентности, шепнула ему что-то на ухо. Доктор неуверенно протянул руку в складках своего одеяния и достал лист пергамента.

— У нас есть письмо, видите ли.

Пергамент был покрыт плавным почерком и нес инструкции о том, что доктору разрешено войти в резиденцию. Имя в конце гласило: Джинши.

Джинши, первый человек, о ком бы кто-то в заднем дворце подумал, если бы вы сказали слова "великолепный евнух". Он был настолько прекрасен, что, если бы он был женщиной, он мог бы свергнуть страну, но он не был женщиной. И он не был мужчиной.

Он был достаточно красив, чтобы заставить даже Шин вздохнуть наперекор себе, но, в отличие от других дворцовых женщин, он не вызывал у неё никаких других чувств. Когда она думала о том, почему она пришла в задний дворец, она знала, что у неё нет времени отвлекаться на евнухов.  Было важно, чтобы она завоевала расположение императора, не только для себя, но и ради своего клана. Эта мысль была вбита в неё и Рифу с детства.

Мать Шин была старшей сестрой отца Рифы. Шин и Рифа были одного возраста; поэтому они вместе вошли в задний дворец, и поэтому Шин наблюдала за Хрустальным Павильоном, где они сейчас жили.  Все фрейлины Хрустального Павильона были дочерями престижных семей, подходящих для служения Его Величеству.

— Хорошо, тогда.

Шин это не нравилось, но она знала, когда стоит отступить. Она решила впустить посетителям внутрь. Она могла бы оставить эту задачу другой женщине, но, если доктор здесь по приказу того, кто наблюдал за всем задним дворцом, это меняло дело. Это заставило её задуматься, чего он хочет. Доктор обычно появлялся в резиденции супруги, когда она чувствовала себя плохо, но Рифа не показывала признаков болезни. Шин была постоянно рядом с ней; она бы знала, если бы Рифа была больна. Но сегодня, как и каждый день, супруга с аппетитом поела завтрак; ей было хорошо.

Когда Шин размышляла о значении этого визита, она поняла, что больше не слышит шагов за собой. Она оглянулась и увидела, что доктор и его сопровождающий остановились. Они смотрели на небольшое здание, что-то вроде хижины или сарая, стоящего рядом с садом. Комната Рифы была ещё далеко, самая внутренняя комната на верхнем этаже павильона. Это было всего лишь одно из небольших помещений на пути туда.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Шин.

— О, нет, я просто задавался вопросом, что это за маленькое здание.

— Это просто хранилище.

Шин был нетерпелива, чтобы показать им супругу; почему они тратят время на случайные здания?

Хрустальный павильон был построен, когда казалось, что он станет домом наследника. Не так ли странно, что там были отдельные ванны или хранилища? Затем была странная веснушчатая девочка, которая пришла в прошлом году и построила какую-то странную вещь рядом с ванной. Парильня, она её называла, но Шин её не любила, хотя Рифа иногда ей пользовалась.

Несмотря на то, что Шин сказала им, что это обычное хранилище, дворовая женщина, которую привёл с собой доктор, не переставала на него смотреть.

«Что она находит в нём такого интересного?»

Рядом с окном рос куст, на котором цвели жёлтые цветы, но это было единственное отличительное свойство этого места.

Это просто хранилище. Им нужно двигаться дальше.

Дворовая женщина потянула его за рукав, шепча ему что-то в ухо. Он нахмурился, затем сказал Шин:

— Вы что-нибудь изменили в этом саду в последнее время?

— Нет, — ответил Шин. — Мы доверяем садовнику.

— Понятно, понятно.

Тогда Шин охватила волна сомнений. Всегда ли эти растения были здесь? Когда садовник это сделал? Он замолчал, но дворовая женщина снова толкнула его. Он надул щеки, его было легко прочитать, но выражение лица дворовой женщины не изменилось, когда она обратилась к Шин. Её темные глаза пронзали главную фрейлину, которая ничего не сказала, но пыталась отвести свой взгляд.

— Ты сегодня носишь духи, правда? — спросила дворцовая женщина. Её голос звучал... знакомо, как-то. Затем её изящный рот начал искривляться — она улыбалась, но не так приятно. В выражении была дикая ярость, словно дикая зверюшка, выискивающая свою добычу.

Шин осталась безмолвной от удивления.

— Давно не виделись, госпожа Шин. Я должна извиниться за свою грубость в последний раз, когда была здесь.

Её лицо, с обильным белением, аккуратно подчеркнутыми глазами и длинными бровями, приблизилось. Показательные аксессуары, которые она носила, отвлекали от формы её лица, но оно было круглым, молодым.

«И способ, которым она смотрела» — Шин помнила этот взгляд. Она почувствовала, как лёд пробежал по её венам. Она знала по опыту, что эта женщина обычно наводит неприятности. Она впервые пришла в Хрустальный павильон в прошлом году. Она ухаживала за Рифой с большим усердием, но за это время она совершила несколько возмутительных поступков, из-за которых половина женщин здесь не могла ей противиться.

Шин не была одной из них, но тогда женщина появилась снова недавно и почти сорвала с Шин одежду. Сказать, что Шин не хотела иметь с ней дело — значит ничего не сказать.

Женщина продолжала смотреть на неё; Шин оказалась неосознанно отступающей.

Именно в этот момент врач внезапно побежал в сад. Пухлый маленький человек пытался добраться до хранилища. Шин попыталась пойти за ним, но её путь был перекрыт неприятной женщиной. Шин протолкнулась мимо неё и попыталась преследовать врача, но она была слишком поздно.

Он держал в руке перекладину двери и стоял там в немом изумлении. От входа доносился характерный запах. Это было тот же самый, что когда-то исходил от Рифы: запах больного человека, находящегося на пути в следующую жизнь.

Другая женщина дворца терла свою задницу - возможно, она упала на неё, когда Шин толкнул её, но она не выглядела особенно обеспокоенной. На её лбу была только легкая морщинка. Она схватила пакет, который держал евнух.

Больше не беспокоясь шептать, она закричала:

— Горячая вода! Скорее, пожалуйста, вскипятите воду!

Затем она бросилась в сарай. Пациентка отдыхала на грубой кровати, просто набросанных друг на друга плетеных ковриков. Она была одной из прачек.

— Да, конечно, мисс, — сказал, убегая так быстро, что его подбородок дрожал. Женщина дворца дала прачке то, что похоже было на воду, затем обратилась к Шин.

— Почему она здесь?

— Вы должны спрашивать? Мы изолируем её, чтобы никто другой не заболел. Это просто здравый смысл.

Леди, очевидно, хотела что-то ответить, но сдержалась. Вместо этого она сказала:

— Действительно. Однако...

Прачка кашляла, но это не звучало нормально. Посетитель прижала платок к рту прачки, когда она кашляла, и когда она убрала его, он был покрыт красными пятнами.

— Да, это инфекционное заболевание. Не очень заразное, но одно можно сказать наверняка: если вы продолжите обращаться с ней таким образом, она умрет. Но что такое одна мертвая прачка, а?

Она отошла от больной женщины, собираясь пройти дальше в сарай. Прежде чем она поняла, что делает, Шин попыталась схватить её за плечо, попыталась остановить её, но незваный гость легко выскользнул из её хватки.

«Нет! Это...»

Шин споткнулась о плетеную коробку, пытаясь ещё раз остановить женщину, но теперь было уже слишком поздно. Женщина подняла что-то - маленькую коробку.

— Когда я вошла в эту комнату, это пробудило воспоминания, — сказала она. — Воспоминания о том, когда Супруга Рифа была больна.

— Что это имеет отношение к этому?

— Ты сжигала благовония, чтобы замаскировать запах.

«Да, но что с того?»

Шин протянул руку к коробке.

— Я заметила что-то похожее, когда вошла сюда. Но на этот раз, наоборот.

Женщина открыла коробку, чтобы показать коллекцию маленьких, ярких флаконов.

— Похоже, что вы используете эту больную женщину, чтобы замаскировать аромат этих духов.

Она открыла один из флаконов и сделала экспериментальный вдох.

— Дамы из Хрустального Павильона любят свои секреты. И позволяют невинным евнухам нести вину.

Женщина открыла флакон с духами, что-то, что пришло с караваном на днях. Большинство из них были изъяты евнухами.

— Каждый из них по отдельности является минимально токсичным, но, если их смешать, кто знает? — мелодично сказала женщина, сужая глаза, улыбаясь. Затем женщина, Маомао, задала Шин вопрос:

— Что именно ты пытаешься сделать, создавая лекарство для вызывания выкидыша?

****

«Теперь, что делать», — задумалась Маомао, протирая лицо платочком. Она ненавидела ощущение отбеливающего порошка, и румяна просто не смывались. Ей придётся хорошенько вымыть волосы, которые она уложила с помощью духов, позже. Чтобы замаскировать свои относительно безэмоциональные глаза, она подстригла концы волос и приклеила их близко к глазам. Она носила более длинную юбку, чем обычно, скрывая высокие туфли, которые делали её выше, чем она была, но, может быть, это не было необходимо.

В конце концов, дамы из Хрустального павильона едва заметили её. Чувствуя себя немного угнетенной, Маомао сняла свои высокие туфли. Она также переоделась, потому что больная женщина кашляла и плюнула на неё, когда Маомао её осматривала. Болезнь была слабо инфекционной, правда, но она не собиралась ходить в этих одеждах и попросила новый наряд для безопасности. Они пришли к компромиссу и дали ей наряд придворной дамы из Хрустального павильона, но он был не очень практичным. Больше всего Маомао хотела принять ванну, но это было невозможно, поэтому она отказалась от этой идеи.

Наконец, выглядя немного аккуратнее, она вошла в комнату, где все ждали.

Люди, собравшиеся в приемной, выглядели задумчивыми. Они были одеты во все виды нарядов, и когда Маомао вошла, сняв макияж, она почувствовала себя явно не на своем месте. Там была Супруга Рифа, а также Джинши и Гаошун, и стройная женщина с классической красивой внешностью. По словам Рифы, остальные фрейлины ушли. Лекарь-шарлатан выглядел так, будто ему хотелось бы быть частью собрания, но у него была другая работа, которой он решил уделить приоритет. Честно говоря, его присутствие не было бы особой помощью.

Красивая женщина была Шин, главная фрейлина Супруги Рифы. Они были двоюродными сестрами, и как женщина с выдающимися качествами, Шин была гордой; справедливо сказать, что она была достаточно привлекательной, чтобы привлечь внимание даже здесь, в заднем дворце. Её лицо даже немного напоминало лицо Рифы, возможно, ещё один признак семейной связи. Она была всего лишь главной фрейлиной, но её социальный статус мог дать ей право на столь высокое положение, как наложница среднего ранга.

«Так что, это почему её сделали главной фрейлиной?»

Наложницы не были единственными, кто мог завоевать расположение Императора. Случаи, когда даже простые служанки попадали в поле зрения Императора и становились матерями страны, не были совсем редкостью. Так зачем иметь только один красивый цветок на одном месте, когда можно иметь, так сказать, букет?

Если фрейлина дама становилась возлюбленной Императора, и у неё было достаточно выдающееся социальное происхождение, чтобы заслужить статус супруги, этот статус почти наверняка был бы ей немедленно присвоен.

«Что это значит для них?»

Она ничего не знала о семейном происхождении Рифы, но могла догадаться, что чувства между ней и Шин должны быть сложными. Было бы действительно безопасно создать связь доверия, которая преодолела бы такие конфликты.

«Какая везучая Гёкуё!»

Её главная фрейлина, Хоннян, не была здесь для какой-то особой цели, а, казалось, существовала исключительно для наблюдения за женщинами Гёкуё. Во имя этой цели она даже пропустила обычное время для замужества, так что, надеюсь, Гёкуё сможет когда-нибудь устроить ей хорошую пару. Другие фрейлины супруги также были милыми и привлекательными, но ни одна из них не питала амбиций привлечь внимание Императора.

Но что касается фрейлин Рифы...

— Что это значит? — требовал Джинши, стуча по столу кулаком. На столе была коллекция духов и специй — те, которые были найдены в комнате больной женщины. Ни один из них в отдельности не был особенно заметен, но вместе они создавали заметный аромат.

Аромат, который прилипал к главной фрейлине, Шин. Даже несмотря на то, что в последний раз, когда Маомао была здесь, она не носила никакого парфюма. Значит ли это, что её покупки не были конфискованы? Или она просто смогла их спрятать? 

Шин молча стояла с закрытыми глазами.

«Не говоришь, да?»

Её преступление было двойным: она не только владела запрещенными веществами, но и пыталась использовать их для приготовления какого-то смеси. Её изоляция служанки в хранилище, вероятно, не считалась преступлением. Убрать больную женщину из главного жилища, чтобы предотвратить распространение её болезни, было правильной реакцией. В заднем дворце был всего один медицинский офицер, поэтому служанки часто не обслуживались немедленно. 

«И всё же у него было так много свободного времени, что медицинский кабинет практически превращался в кафе для евнухов».

Простая служанка, возможно, даже не смогла бы довериться клинике. Не всем нравилось видеть женщин, занимающихся медицинским уходом. Если кто-то умер из-за такого отношения, это было неприятно, но не более того. Служанки были просто расходным материалом. 

Джинши использовал перед ним доказательства, чтобы доказать любые проступки, но Шин стояла, выглядя так, будто не знала ничего об этом. Кроме того, её семья была достаточно влиятельной, чтобы она могла возразить против его расследования несмотря на то, что он сказал. 

Самой непостижимой в комнате была Супруга Рифа, которая просто смотрела на свою главную фрейлину, её брови нахмурились. Выражение было... грустным. 

Шин отказалась смотреть на землю, но встретила взгляд своей госпожи.

«Хм. У женщины есть дух».

Большинство женщин дворца были бы сломлены под допросом Джинши, но казалось, что его почти сверхъестественные способности не сработают на этого противника.

— У меня нет ни малейшего понятия, о чём вы говорите, — сказала Шин. — Правда, я была той, кто приказал перевести служанку в то здание. Но я думаю, здесь есть гораздо более очевидная проблема: посетители, которые появляются внезапно и требуют увидеть госпожу Рифу, а затем проникают в наши складские помещения. Вы не согласны?

Её тон был резким, уверенным. Это было правдой; невозможно было доказать, что найденные предметы в складе принадлежали ей. Поскольку в здании находился больной человек, никто, вероятно, не имел с ней больше контакта, кроме как приносить ей еду, но, с другой стороны, почти кто угодно мог туда зайти.

— Тогда мы просто должны спросить саму служанку.

— Если вы верите словам женщины, которая страдает от лихорадки.

— Так что вы знаете, что она была сильно лихорадочной, — вмешалась Маомао. Выражение Шин изменилось; она, казалось, возмущалась вторжением.

— Как мило с вашей стороны, — продолжала Маомао. — Тратить время, чтобы узнать, как себя чувствует всего лишь служанка. Я предполагаю, что это объясняет, как запах этого духа попал на вас.

Её тон был дерзким, когда она взяла одну из маленьких бутылочек со стола.

«Хорошо, пора остановиться», — подумала Маомао, но её тело не слушалось её; оно продолжало двигаться. Ей это совсем не нравилось, но были вещи, которые так её раздражали, что заботы о её социальном положении уходили на второй план.

— Вот как вы пахнете. Это духи. Хотя они были аккуратно спрятаны в корзине. Интересно, действительно ли запах настолько сильный, что проникает наружу. Может быть, мне разрешат проверить?

Маомао схватилась за рукав Шин, но фрейлина оказалась слишком быстрой. Она оттолкнулась, одновременно задев щеку Маомао своими длинными ногтями.

В комнате началось шумное бормотание. Маомао провела пальцем по порезам. Они проникли сквозь кожу, но не кровоточили.

— Прошу прощения, — сказала она. — Мне, как низшей особе, не следовало касаться такого высокого положения, как ваше. Мы должны найти кого-то другого, более подходящего, чтобы провести расследование.

Она говорила небрежно, когда все взгляды в комнате обратились на Шин. Другая женщина едва сдерживала гримасу, и её глаза были красные от крови. Из неё исходил неприятный запах пота. Её зрачки были расширены.

Люди начинают потеть, когда нервничают, но это пот отличается от пота, вызванного физической нагрузкой. Его резкий запах может беспокоить даже самого человека, который его выделяет. Глаза также меняются, когда человек волнуется. Хотя это не так заметно, как у кошек, зрачки человека тоже меняют размер. Это было более заметно у Гёкуё, у которой были светлые радужки, чем у многих других людей, поэтому на чайных вечерах с другими сопровождающими её наложницами часто можно было видеть, как она немного прищуривается, смеясь.

«Ещё один шаг...»

Маомао только что сделала шаг вперёд, когда кто-то сказал:

— Возможно, я лучше подойду для решения этого вопроса.

Голос был гордым, но не высокомерным. Он принадлежал Супруге Рифе, которая встала со своего дивана, её длинная юбка шуршала, когда она подошла к Маомао — нет, к Шин, который стоял напротив Маомао.

«Хм?»

Одежда Рифы была довольно похожа на ту, что недавно носила Гёкуё. Было бы достаточно логично, если бы она тоже купила одежду у каравана.

— В каком преступлении её обвинят?

— Госпожа Рифа... — сказал Шин. В её глазах было множество противоречивых эмоций, но отчаяние не было одной из них. Она отказалась умолять.

— Если она будет обнаружена попыткой создать наркотик, способный вызвать выкидыш, это будет рассматриваться так же, как если бы она убила ребёнка Императора

Джинши закрыл глаза, зная, что это всё, что он должен сказать.

— Понятно, — тихо сказала Рифа.  — И это было бы верно независимо от того, какая из наложниц была её целью?

— Верхние, средние и наложницы низкого ранга все одинаковы в этом отношении.

Рифа опустила глаза на землю, затем посмотрела на Шин.

В голове Мао по промелькнула мысль: имена Рифа и Шин были своеобразной парой, означающей "грушевый цветок" и "абрикос" соответственно. Эта женщина, Шин, определённо не казалась глупой Маомао. И всё же, мир полон абсолютно умных людей, которые делают глупые вещи, часто, когда они позволяют своим эмоциям взять верх и ввести их в заблуждение.

«Шин могла быть одной из них».

Затем Рифа нанесла смертельный удар:

— Даже если её единственная целью была я сама?

— Супруга! — воскликнул Джинши, наклонившись вперёд. — Вы это серьёзно?

Гао Шунь также был с широко раскрытыми глазами.

Однако для Маомао вопрос Рифы всё объяснил. Она всегда считала странным, что женщина, такая способная, как Рифа, не может найти достойных служанок. Наверняка она должна была привлечь лучших слуг. Это не была её вина. Та, кто сформировала группу служанок в Хрустальном Павильоне, была никто иная, как Шин.

После инцидента с ядовитой пудрой для лица одна единственная фрейлина была вынуждена уйти, но те, кто был выше неё, продолжали свою работу без прерываний. И теперь Рифа столкнулась со своей главной фрейлиной...

— Шин, ты ни разу не относилась ко мне так, как подобает настоящей супруге. Полагаю, ты никогда не считала, что я заслуживаю быть матерью нации.

И это тоже было правдой для Маомао. Она заметила, что Шин ни разу не называла Рифу "супругой".

— Ты и я... До самого последнего момента мы не знали, кто из нас будет супругой, верно? — Голос Рифы был грустным. У неё было искреннее сочувствие к Шин. Но чувствовала ли Шин то же самое? Она прикусила губу и посмотрела на Рифу, её глаза горели от обиды.

— Как ты смеешь говорить со мной свысока, — насмешливо произнесла главная фрейлина. — Мне всегда это не нравилось в тебе. Я была лучшей ученицей, чем ты. Я была лучше тебя почти во всём. Так почему все преклонялись перед тобой?

«Размер груди», — Маомао заметила внутренне, но она почувствовала себя плохо от этой мысли, как только она её сформулировала. Ведь Шин сама по себе не была маленькой. Нет, подожди, в этом не было смысла.

Речь шла не о большей груди, а о большом человеке.

— Это потому, что ты была дочерью главы нашей семьи? Ты думала, что это делает тебя лучше меня? Не заставляй меня смеяться. Я была воспитана всю свою жизнь, чтобы стать матерью этой нации.

Шин выглядела как волк, обнажающий клыки. Подумав, что главная придворная дама может в любой момент наброситься на супругу, Маомао пошла стать между двумя женщинами, но Гаошун и Джинши уже были там.

— Могу ли я понять, что вы признаете обвинения? — сказал Джинши.

В ответ на это Шин схватила флакон с духами с стола и бросила его в Рифу. Гаошун отмахнулся, и флакон разбился о пол.

— Пусть ты засохнешь в этом саду бесплодной женщиной! — Шин выплюнула слова, словно произнося проклятие, в то время как Гаошун схватил её за руки и удерживал.

— Как ты смеешь меня трогать! — закричала она. — Нечистая, грязная тварь

Она боролась, но не могла надеяться освободиться - даже если Гаошун был евнухом, он всё равно был мужчиной. Её благородные губы продолжали издавать поток гнусных ругательств.

«Иногда ты сталкиваешься с такими людьми».

Когда Шин, наконец, вынуждена была приостановиться, чтобы вздохнуть перед тем, как продолжить свою тираду, Маомао встала перед ней и ухмыльнулась.

— Что? — требовала Шин.

— О, ничего. Я просто думала, что ты поистине почитаешь Императора, госпожа Шин.

— Конечно же, я почитаю! О чём ты бормочешь?

— Мне просто показалось, что тебе на самом деле нравится статус матери нации. В отличие от супруги Рифы.

Маомао улыбнулась ещё шире. Рот Шин остался открытым. Теперь было ясно, что у Рифы было то, чего не было у Шин.

— Шин... Так ты чувствовала.

Хотя она выглядела так, будто сдерживает слёзы, голос супруги Рифы был ясным и твёрдым. Затем она встала перед Шин, подняла руку высоко и шлепнула её по щеке.

«Полагаю, это меньшее, чего она должна ожидать».

Тогда, однако, Супруга Рифа сказала то, чего даже Маомао не ожидала.

— Господин Джинши, я освобождаю эту главную фрейлину от её обязанностей по причине оскорбительной речи в адрес её госпожи. Так сильно, что мне пришлось самой поднять на неё руку.

На этот раз Джинши тоже остался безмолвным.

— Супруга…

— Я вижу, что открытая ладонь не была достаточно убедительной.

Даже когда Шин стояла ошеломленная от удара, Рифа схватила её за воротник и сжала кулак. Джинши и Гаошун побежали остановить её. Только Маомао была впечатлена.

«Эта леди знает, как защищаться!»

Рифа уже не была той супругой, которой она была раньше, пусто ожидая, когда её жизнь оборвется.

— Я освобождаю эту женщину от своих обязанностей. И официально прошу, чтобы ей никогда больше не позволяли входить в задний дворец ни при каких обстоятельствах, — сказала Рифа чётко и уверенно.

Даже если Шин станет матерью нации, она будет жить не для народа страны, а для своего собственного положения. Она искала только власть; её не интересовали обязанности и ответственности, которые сопровождают её. Нацией не было нужды в такой королеве.

Шин всё ещё не оправилась от удара. Понимала ли она, какую милость ей оказывают? Или она подумает, что Рифа обидела её и будет ещё больше ненавидеть её?

«Может быть, это не имеет значения».

Независимо от того, насколько благородной была бы женщина, покинувшая задний дворец в скандальных обстоятельствах, она не смогла бы отомстить супруге. Лично Маомао считала, что Рифа была немного слишком мягкой, но давайте подумаем, какое унижение принесло такое обращение для такой гордой женщины.

— Могу я задать тебе вопрос? — сказал Джинши, когда они проходили по коридорам Хрустального Павильона. Он смотрел на здание, где лежала больная служанка.

— Да, господин?

— Я знаю, что ты знала, что больная женщина находится здесь, в Хрустальном Павильоне, но ты не знал точно, где она находится, верно? Я имею в виду, ты даже нарядилась в костюм, предположительно, чтобы никто не подозревал, если ты посещала её несколько раз.

Он был прав: Маомао надела этот наряд, потому что сама она уже была нежеланной здесь. Она поняла, что, возможно, не сможет узнать, где находится больная женщина, за одно посещение, поэтому она позаботилась о том, чтобы люди не знали, кто она такая. Да, женщина дворца, сопровождающая врача, привлекала определённое внимание, но, конечно, меньше, чем Маомао привлекла бы без маскировки.

Служанки Хрустального Павильона умели держать язык за зубами. Или, возможно, им было научено так делать — через суровую дисциплину от высших фрейлин, где-то там, где Супруга Рифа не могла бы видеть.

— Ах, но я знала, где она находилась, — сказала Маомао. У неё уже было представление о том, где больной человек мог остановиться: где-то относительно изолированно от спальных помещений других служанок, или где-нибудь ещё незаметно. Когда она работала здесь на постоянной основе, больным служанками выделяли новые спальные помещения, чтобы предотвратить распространение их болезни. Даже в павильоне была отдельная больничная зона.

«Но склад, черт возьми».

Запах, исходящий от Шин, вызвал у неё странное чувство, но она никогда не представляла, что дела дошли до такой крайности. Это было просто везение, что она заметила это место.

— Это была моя подсказка, — сказала она, указывая на некоторые белые цветы. Куст должен был быть посажен недавно, потому что земля под ним была другого цвета, чем остальной сад. Это было ужасно плохое расположение для работы садовника. Прямо рядом с хранилищем. Куст нес черные плоды, полные белой пыли, которая станет порошком для отбеливания лица.

— Как так?

— В фэн-шуе зеленые вещи считаются полезными для здоровья. Предположительно, идеально сочетать их с белым.

Белый - как все цветы на кусте. Хотя растение было известно как бело цветущее, или иногда как цветок четырех часов, красный был более типичным цветом для него. Маомао поняла, что кто-то должен был специально выбрать семена, которые расцветут белыми.

Она не помнила, что куст был там в Хрустальном павильоне. Кто-то посадил его - она не знала кто, но это, должно быть, был кто-то, кто сочувствовал больной женщине. Маомао почувствовала волну облегчения, узнав, что там есть хотя бы один человек, кто это делает.

«Белоцветущее, однако...»

Маомао обдумывала иронию того, что она нашла в присутствии этого цветка вместе с больной женщиной. Она выдохнула длинным вздохом, затем поняла, что кто-то смотрит на неё. Она оглянулась и увидела их, наполовину скрытых за столбом.

— В чём дело?

Джинши остановился и посмотрел на неё. Человек, наблюдающий за Маомао, выглядел потрясенным.

— Идите вперёд, Мастер Джинши.

— Что? Почему?

— Потому что Вы мешаете.

Её прямой ответ, казалось, раздражал Джинши, но Гаошун успокоил его, как можно успокоить раздраженного быка, давая Маомао свежую возможность оценить, насколько хорошо было иметь рядом кого-то, кто действительно мог интуитивно понять, что происходит.

Маомао посмотрела на женщину, прячущуюся за столбом.

— Что случилось? — спросила она. Другая женщина, казалось, была немного старше Маомао, но она также явно была запугана. Маомао или её спутниками? Трудно сказать.

— Э-э, о... О женщине в том здании...

В руке молодой женщины был свежий, белый цветок. Зеленый и белый: цвета были неподдельными. Женщина держалась хорошо, хотя говорила с колебаниями.

— Её там больше нет. Было решено, что она покинет задний дворец, но её отправят куда-то, где ей будет легче поправиться.

Супруга Рифа, чувствуя, что ответственность лежит на ней, предложила оплатить медицинские расходы женщины и предоставить ей стипендию для проживания.

— Ох. Так она ушла...

Служанка посмотрела на землю, но в то же время казалась облегченной. Она позволила своим рукам коснуться щек, пытаясь скрыть слёзы, которые текли по ним, затем поклонилась Маомао и вернулась к своей работе.

За ней остались только маленькие белые лепестки на земле.

[П.п: 杏(кит. Син, яп. Шин) — Абрикос.]